Фильм становится изящной метафорой самого творческого акта, где режиссерское мастерство предстает как череда откровений и сомнений. Это путь через кризисы и ловушки фантазии, сквозь интеллектуальные бури и моменты полной беспомощности. В этом потоке стирается грань между личным переживанием и внешней реальностью, рождая уникальный художественный мир.
Особое место в этой вселенной занимают женщины, окружающие главного героя, — словно призрачный гарем, сотканный из его же грезы. Каждая из них олицетворяет ту самую безоговорочную преданность, что так нужна творцу. Однако идиллическая картина порой трещит по швам, уступая место мятежу, который герой усмиряет с почти театральной жестокостью — взмахом хлыста, подчеркивая хрупкость своего вымышленного рая.
